[Не знаете, в этой деревне жили евреи?] Здесь, да? [Соб.: Да.] Девча́та, пове́рьте, я не ме́стный челове́к. [Соб.: Может, рассказывали.] Нет, я с во́семьдесят шесто́го го́да здесь, поэ́тому я осо́бо, зна́ете, как молодо́й специа́лист, осо́бо, зна́ете, сра́зу вам расска́зывать дак про всю жизнь – не де́ло слу́чая [?], пра́вильно? Ничего́ не могу́ сказа́ть, не могу́ ничего́ сказа́ть, поэ́тому ничего́ не могу́ сказа́ть. Ну там, где я жила́, в дере́вне, – даа, как бы жи́ли евре́и, ну ма… ну две семьи́ наско́лько то́лько я зна́ла, то́лько жи́ли две семьи́. Там Ли́пкин, Мо́цкин. У нас таки́е да́же фами́лии на «н» конча́ются. На «н». Ну, она́ ру́сская сама́, допу́стим, она́ ру́сская сама́, а он – евре́й. Ну, скажу́, в при́нципе, па́ры хоро́шие бы́ли. У да́же был Ли́пкин, допу́стим, был да́же председа́тель колхо́за, то́же евре́й. Ну скажу́, ну муж… ну мужчи́на – челове́к-душа́. Понима́ете? Ну наско́лько я зна́ла э́тих две семьи́, что одна́, что втора́я. О́чень хоро́шие се́мьи, о́чень хоро́шие. Не стану́т… и таки́е вообще́, и де́ти и́хние, мы дружи́ли. Ну, обща́лись, дружи́ли. Хоро́шие. [Не рассказывали, что евреи в субботу ничего не делают?] Вот э́то я ничего́ не зна́ю, девча́та. Де́ти мы так вот дружи́ли, учи́лись вме́сте, ходи́ли в шко́_лу, всё. А так… ничё тако́го я не по́мню [?].