[Ранее говорили о разных верах и разных богах.] Ну у нас же коли́сь ходи́ли ста́рцы, называ́лись ста́рцы. Ну вот… Хто́-то погоре́ў, жить не́где, хто́-то… Роди́тели помёрли, де́ти беспризо́рны, э́то сча́с же интерна́ты, аа ра́нше ж каки́е интерна́ты бы́ли. Вот де́ти са́ми по себе́ выжива́ли. Есть бы́ло не́чего, рабо́тать не могли́. Ўот оны́ су́мки пове́шаять э́тые, самотка́ные, из двора́ у дво́р по дярэ́вне хо́дят. Хто хле́ба даст, хто са́ла. Хто… де́ньгу яку́ю дасть уже́. Э́то называ́лись, гърять: «Ай, сёдня у нас ни́шчие по у́лице ходи́ли». Хто что смо́г, лишь бы лю́дям вы́жить бы́ло. Хто яи́чко дасть, ўот, да гърять: «А, щас ни́шчих нема́, дак ла́дно, уже́ дам яко́му пья́нице, дам яко́му там бе́дному дитёнку там больно́му…» Ну вот та́к вот. Ўо, ўот. [Это называется «старцы»?] Ста́рцы, э́то бы́ли ра́ньше, гъвърять: «Ой, ста́рцы ходи́ли». ОО. А вот… [А почему так называли?] Нуу... попроша́йничали. Попроша́йничали вот. Не зва́ли же «попроша́йки», а «ста́рцы». От, попроша́йничали. [А что, если не подать им?] Ну, за э́то ничо́го, но пе́ред Бо́гом же, гъвъри́ть, ну… «Сам не съешь – а подяли́сь». Ну неда́ром же он гъвори́ть: «За́ўтрак съешь са́м, обе́д подели́ с дру́гом, а… у́жин отда́й врагу́». Так и е́то. Сам ня съе́шь, а подяли́сь. Сам… съешь, гъворя́ть «хоть и вола́, дак одна́ хвала́». Ну. А на́до ж дели́ться. Ну. Я ду́маю, настоя́шчий человек\ если́... у поня́тии, да всё ж… Ну… Нельзя́ ж. […]