[А евреи здесь жили?] Жи́ли, ў Бухове да́же бы́ли еврее́и. Да. [Прямо здесь?] Да. И когда́ не́ было моста́, вот по той у́лице пря́мо к ре́чке – там был, э́то, паро́м. Паро́м. И за пар… вот там вот бу́дет лужо́к, как вон там вот с того́ бе́рега, и там была́ дере́вня, там то́лько дере́в… была́ Парами́ша, дере́вня называ́лась. И еврее́й, наве́рное, Ца́лка, Ца́лка его́ и́мя, зва́ли. Он… нет, э́то, наве́рное… Как же их зва́ли? Муж и жена́. Они́ жи́ли, и они́ пекли́ бара́нки. Вот таки́е больши́е бара́нки пекл… бу́блики, бу́блики, па́па говори́л. И сто́ил э́тот бу́блик, мо́жет, де́сять и́ли пять копе́ек. Пять копе́ек, по-мо́ему, он сто́ил. И они́ пекли́ снача́ла, да́же, вот, мы смотре́ли, ходи́ли на экску́рсию, вот э́то те́сто она́ заме́шивала, броса́ла в во́ду, чтоб они́ обвари́лись, а пото́м уже́… масл… расти́тельное… ма́сло ну́жно бы́ло эконо́мить, и па́па говори́л, они́ де́лали ма́сло и конопля́ное – коноплю́ выра́шшивали, конопля́ное ма́сло, блины́ мака́ли в конопля́ное ма́сло, и гречи́шное ма́сло де́лали, и пот… и льняно́е ма́сло бы́ло вообшше́ в ходу́. Подсо́лнечного ма́сла бы́ло ма́ло, а вот э́ти масла́, что выра́шшивали, то и де́лали – у них своя́ была́ маслобо́йка. Мо́жет, на всю дере́вню. Вот. И, там, как…. У кого́-то жёрны… жернова́ бы́ли – моло́ли э́ту муку́. И Ца́лка тот пря́ники на Парами́шу перевози́л их, и пря́н… и покупа́ли все бара́нки. Вот бы́ло – ешь и хо́чешь. Таки́е воть кру́глые, воть как так получа́лось, мы не понима́ли. [Информант рассказывает о своей семье.] [В Бухово, получается, была только одна еврейская семья?] А где́-то ешшо́, наве́рное, бы́ли, ну, я, ну, не зна́ю. [Но не много?] Нет, нет, нет, нет, нет, нет, не было, не́ было. Не́ было. Так мно́го не́ было. Ну, бы́ло, бы́ло, их там, там, там, и тёт\ка моя́ да́же еврея́ де́вочку спасла́. Вот э́та, уже́, вот, па́пиного бра́та, кото́рая с Вели́ких Лук, укр… хохлу́шка она́, в Жито́мирской о́бласти, Ве́ра Давы́довна, она́ да́же евре́йскую де́вочку спасла́. Спря́тала. Где́-то, наве́рное, бы́ла весна́ и́ли о́сень, потому́ что бы́ло тепло́. Где́-то она́ там сид… я не зна́ю, где-то сиде́ла, да́же, мо́жет, по-мо́ему, в по́гребе сиде́ла та де́вочка. А пото́м она́, её уже́ отпра́вили, девчо́нку. Где́-то их разбомби́ли. А тут у нас каки́х-то, ну, то́же вот это вот не могу́ сказа́ть, не зна́ю. В каки… каки́е-то дере́вни бы́ли чи́сто евре́йские, бы́ли дере́вни, но не в на́шей окру́ге, я ду́маю. Ну, где́-то, ну, я не зна́ю. Не зна́ю. [Это на Россонщине?] На Россо́нщине, да, да. [Говорят, евреи совсем по-другому хоронили, да?] Да, там ка́к-то вот завора́чивали их. И де́ти ж, наве́рное, у Ца́лки бы́ли. [Информант рассказывает об отце.] [Просто интересно, если в деревне были одна-две семьи, как они хоронились?] Ну, вот, хотя́ бы, я, вот, у нас, я да́же не зна́ю, где евре́йское кла́дбишше. У нас, наве́рное, их, где́-то. Где… ну, где́-то, наве́рное, хорони́ли, не зна́ю.