[Раньше старики говорили, что когда-то Бог ходил по земле. У вас рассказывали что-нибудь подобное?] [РМФ:] [Смеется] Де́тка, е́то я чу́ла, это ска́зки. [Ну бабушки же рассказывали такие сказки?] Ну расска́зывали. Я вот тепе́рь по телеви́зору всё чу́ю… всё э́то я… Я не зна́ю, по яко́й э́то програ́мме, усё расска́зывають э́то. Да то́шна, я говори́ла На́де свое́й, гърю, и нам ўот так расска́зывали. [А что вам рассказывали?] Ну говори́ли, як ма́ма расска́зывала моя́, она ж помёрла в сорок вторы́м году́, я ра́но остала́ся без ма́мы, дък расска́зыв… рассказа́ла ешё до войны́, это ей так було́, каза́ла, вы́йшли с бра́том ве́чэром, гово́рит, току́ ўо́сень на у́лицу, куды́ оны́ хоте́ли сходи́ть погуля́ть. А нам, гъри́ть, перяби́ли путь бара́ны. И говори́ть: «Не пуска́ють нас э́то бара́ны. Мы, – говори́ть, – их гна́ли, гна́ли, вы́гнали их за дяре́вню, а они от захохота́ли и побе́гли. По-чэлове́чески, – гът, – захохота́ли и побе́гли». Дак ўо́т ра́ньше… И… и… Я не зна́ю, ти правда, ти не́, а бува́ло, расска́зывать это… таки́, и таки́ бы́ли. Хлеб суши́ли, молоти́ли. Эхь… э́ти, там без око́н така́я постро́ена, по́лки поде́ланы, и су́шат тады́ э́тот хлеб. Чтоб его́ вы́молотить. Дак усё гово́рят, че́рти сдава́лись у осе́тях. [Смеется.] [Расскажите, как это.] Ай, ну я, я не зна́ю, я ж не сама́ не э́то… расска́зывали, что и хохота́ли там, и дражни́ли, и пуга́ли. В о́бшэм, лю́ди утека́ли, с току́ домо́ў. [Это на току́ черти, да?] [РМФ:] [Смеется] Да, на току́. Ну там же ико́н нет, на току́. Вот, т… там и че́рти, де ико́н нет. [Это когда зерно молотят?] [РМФ:] Даа, суши́ли э́то зярно́, така́я вот постро́ена, ток дли́нный, больши́й, а тады́ осе́ть сде́лана, така́я небольше́нькая постро́ена, там, пе́чка зало́жена, по́лки поде́ланы, и суши́ли снопы́ тады́ мы и обмола́чывали. [Черти дразнили тех, кто зерно околачивает в снопы]. [РМФ:] [Смеется.] Вот э́то я по́мню, як расска́зывали. Бы́ло бы… и я по́мню, то ощ… я осе́ти… боя́лася ў осе́ть ходи́ть. И боя́лася и постоло́ў там то́жо пуга́ў мяне́ брат ста́рший за меня́ быў с девятна́дцатаго го́да. Было́, як напуга́ет меня́ чэртя́м, бою́сь идти́. [Смеется] А яки́й он тот чорт, я его́ не ви́дела. А вот я вам расска́жу, як со мной бы́ло чу́до, э́то було́ у со́рок пя́том году́. В со́рок пя́том. Торгова́ла я у Краснопо́лле, яшчо́ у Бяро́зоўке жила́, де́ўкой была́. И стоя́ла на кварти́ре у одно́й же́ншчины, там ў Краснопо́лле. Ну и пришла́ я ра́но, е́то, а у ей конто́ра была сяльпо́ўская, а тады́ ей вы́везли, а там бума́ги, э́то всё отстало́ся ў за́дней ха́те, тако́й второ́й. Ина́ пришла́, я пришла́ к ей домо́ў, ина́ гово́рить. Ну сяди́-тко ж, а тады́ я табе́ не́што расскажу́. Я гърю́: «Ну что ж ты мне расска́жешь?» – «Иду́, – говори́ть, – сяго́ни, запла́кала, – говори́т, чё-то, – деўчо́нка ейна. Я, – гово́рит, – ду́маю, схожу́ возьму́ э́то бума́г, да дам позабаўляться деўчонке. Иду́, гово́рить, в за́днюю ха́ту, дверь раскры́уши так, як у нас, и за мной, говори́ть за́дом кто-то иде́ть. Ну Ўот чу́ю, что иде́ть так, как на́до. Отвярну́лась и нет нико́го. Да я, – гово́рить, – як подкольну́ла. Я… к… х… подхвати́ла, говори́т, меня́ подби́ў [? – 00:12:32,744] у пережню́ю ха́ту. И э́ту ха́ту на кручо́к зако… заложи́ла. Ну ина́ мне так поговори́ла, я ду́маю, она́ мене́ пуга́ет наро́чно. Мы ею поу́жинали и спать ложи́лиси. И председа́тель сельпо́ прие́хаў коло́дец бы́ў под… под вокно́м, где я жила́. На кварти́ру. Чу́ю, воду́ бере́ть с коло́дезя. Ну и пое́хаў ён. Ну поговори́ли з е́той… с хозя́йкой. А ма́тька е́йна… ей жила́ стару́ха, Ма́тьки не было́. Была́ ў гостя́х сойшоўши там, киломе́троў за семь ве́рно ў дере́вню. И все до́брые не засну́ли, не́хто вспры́гнуў мне на но́ги. Вот як кот. Я ляжу́. Так, на дива́н был, дива́н на куте́, я на куте́ лежа́ла. Вот по нога́м, и тут иде́ть, по нога́м, так, ла́пом. Я ўсё ляжу́. А тады́м на… на гру́ди, а тада́ ужо́ под одея́ло вот так во руко́й. А я як кри́кнула. [смеется] А э́та хозя́йка гово́рит: «Чё ты крычишь?» А я гърю́: «Мене́ чёрт да́вить, тебе́, – говорю́, – че́рти у ха́те юсь». А и она тады гово… и начала́ расска́зывать е́йны ма́тки вссяко было́. А тады пришла́ я домо́й, уже бо́льше…да, уще прихо́жу наза́втра на рабо́ту, а там же́нщины сидя́т, собра́вшись, мене́ не дожида́ясь. И разгово́р завели́ то́же так про э́тих чарте́й и гово́рят на мене́… Одна́ там же́ншчина, эта… эта й… Ива… Ивано́ва там така́я… Живи́, живи́, – гово́рят, – и тябе́ там то́же вот чер… т… че́рти по… погоня́ють, а я ду́маю: ны́нчэ у меня́ ничаго́ не гоня́ли [Смеется]. Пришла́ домо́ў, ду́маю, не пойду́ бо́льше к ним. И та хозя́йка шла, зашла́ ещё к нам отдыха́ть. А чаго́ ты ўоть при… пришла́, я ж тебя́ проси́ла, каб ты побыла́ у ей. А я ей ста́ла говори́ть. А она: «О, ду́ра! Ня бо́йся, бо́льше не бу́дять». Дак зна́чить колду́нья была́ хозя́йка, во кто. А не́кого там чёрта не было́, колду́нья. [Это колдунья как-то сделала?] [РМФ:] Ну вот яна́ ушла́… а верн… е́то… по́шле [после] яе́ там колду́н э́тот де́лал… что на́до, чёрт их ве́даеть. А тады́ сын е́йный то́же приезжа́ў, он у а́рмии офице́ром был, так расска́зываў то́же, где он в Си́бири был, на фро́нте, казаў, то́же в одны́й кварти́ре, гово́рить, че́рти вы́гнали. [Из квартиры выгнали?] [РМФ:] Да. [РНЕ наичнает разговаривать по телефону.] [РМФ:] Н… не дава́ли, гово́рит, жилля́ и вы́гнали. Вот было́ ра́ньше. Мо́же оно́ и тяпе́рь и всё тут, а мо́жем и са́ми уже́ че́рти стали. Скоре́е за ўсё.