[РТП родом из Азаричей, соб.: Вы как-нибудь дразни́ли тех, кто живет в Спиридоновке?] С Спиридо́ноўки? Подожди́, а как спиридо́ноўцев дразни́ли? [Хмыкает.] Что-\то я да́же не по́мню. Их «киевля́не» вообще́-то дразни́ли, потому́ что мно́гие пое́хали жить в Ки́еў, уе́хали. Ну, а мы-то ря́дом с Белору́ссией, мы вообще́... Аза́ричи - ря́дом грани́ца от Белору́ссии, там ско́лько… А… Наъ\рно, киломе́тра три и сразу белору́сская грани́ца. [То есть Азаричи ближе к границе?] Аза́ричи вобще́ грани́чит с Белору́ссией. Дак мы как-то… нас… не зна́ю. А вот зна́ю э́тих са́мых… белору́соў с Плуто́ўки, с Кра́сного Партиза́на, «сорокосе́ки» их зва́ли. Чего́, не зна́ю. [Смеется.] Мы все их так дразни́ли. [Как?] Сорокосе́ки. Не зна́_ю! [Смеется.] [Не знаете, откуда это пошло?] Да́же без поня́тия: отчего́ их так «сорокосе́ки». [Далеко эта деревня?] Ну, э́то вот… ну, э́то уже́ белору́сская дере́вня. Э́то… э́то-то… э́то белору́сская, де́вочки. А э́тих… спиридо́ноўцев – «киевля́не». Аза́ринцы – «цыбу́льники», потому́ что лук всё вре́мя в Аза́ричах хоро́ший рос. И вообще́ там вот как-то бы́ло нала́жено с лу́ком. Вот почему́-то в Аза́ричах о́чень хоро́ший роди́л лук. Я не зна́ю почему́. Но лук – «цыбу́льники». [Может как-то особенно выращивали?] Ну ты зна́ешь, не зна́ю, мо́жет быть, мето́дика ўот, и наве́рно, там всё-таки земля́, там соверше́нно друга́я земля́. Ну там лук, я вот по́мню, роди́тели всё вре́мя э… выра́щивали и вози́ли продава́ть ли́бо в До́бруж, Белору́ссию, ну тогда́ ж не́ было таки́х разграниче́ний. А пото́м уже́ на э́ти де́нежки, я́сное де́ло, покупа́ли что-то… к шкоо\ле нам, по́мню, де́тям, поми́мо тех за́работков, кото́рые у них бы́ли. Ну за́работки-то неплохи́е бы́ли, ну всё равно́ занима́лись. Но лук рос, вы не представля́ете како́й. [Может были наиболее благоприятные дни для выращивания лука?] Нет, ты зна́ешь, там да́же и техноло́гия, по-мо́йму, совсе́м друга́я, не така́я, как тут в Спирбу́де. Там всё совсе́м по-друго́му, вот в Аза́ричах как-то, не зна́ю. И ты зна́ешь, и лю́ди други́е. [Почему другие?] А вот щас скажу́. Когда́ я вы́шла за́муж и сюда́ прие́хала, мы в Аза́ричах привы́кли жить вот так: е́сли кому́-то там сее\но привезли́, торф тада́ вози́ли – э́то щас у нас уже́ газ и всё остально́е, что в го́роде, что тут, у нас нет никако́й ра́зницы, у нас и туалее\ты, и ваа\нная, и баа\ня вон во дворе́, у нас три́дцать три удово́льствия, мо́жно жить, то́ка е́сли б была́ б, коне́чно, рабо́та, хотя́ поля́ у нас все па́шутся, как вы могли́ заме́тить – но де́ло в том, что мы вот в Аза́ричах привы́кли жить о́чень дру́жно, лю́ди са́ми по себе́. Е́сли сосе́ду привезли́ се́но, и мы все во лы́нды бьём, ну гуля́ем, да? Мы все собира́емся, идём помога́ть, все сосе́ди. Е́сли кто-то са́дит карто́шку, я, наприме́р, свобо́дная, уви́дела: карто́шку са́дят – я за корзи́ну, и без вся́кого Я́кова, я бегу́, я помог\аю. [«Без всякого Якова» вы сказали?] Да. [Это когда так говорят?] Ну, э́то так у нас говорят: без вся́кого Я́кова. Да? [Соб.: Ух ты.] Да? [Смеется.] И ўот, а тут я прие́хала, я удиви́лась, потому́ что, я по́мню, сосе́ди вот, ну мы щас уже́ э́тот дом у них давно́ купи́ли, они́ уже́ у́мерли, ну он ря́дом там стоя́щий, он у нас как хоздво́р - ну там тракторо́к стои́т, и пти́цы там мно́го, вот. А я по́мню, ра́ньше они́ на́чали сади́ть карто́шку, я за корзи́ну, ну ўот, и бего́м… ну, реши́ла пойти́ помо́чь, а мой муж говори́т: «А ты куда?» Я говорю́: «Как куда? Сосе́ди карто́шку са́дят, на́до идти́ помога́ть!» Он говори́т: «Ты шо, ду́ра что ли?» То здесь так не при́нято. Здесь е́сли тя пригласи́ли… А там про́сто, не то, что мы там бежа́ли помо́чь, и нас там ли́бо хто-то угоща́л – никто́ никого́ не угоща́л, ничего́ – про́сто раз! всем ско́пом бы́стро сде́лали и всё. Э́то Аза́ричи. Лю́ди в Аза́ричах бы́ли в сто раз лу́чше. Они́ каки́е-то бы́ли… добре́е… они́ каки́е-то бы́ли, не зна́ю… вот, ну лу́чше в ты́сячи раз. Здесь вот как-то каки́е-то лю́ди вот… особи́сты что ли, са́ми себе́ как-то вот. [Себе на уме?] Ну, не то, что… Даа! И вот бо́льше как-то вот э́той вот за́_висти, что вот у э́того лу́чше что-то. Н… н… не таки́е, как в Аза́ричах. [Можно что-нибудь сделать, чтобы не делали зло, подклады?] Ничего́ не сде́лаешь, ничего́. Соверше́нно ничего́ нельзя́ про́тив э́того сде́лать. А за… а тех как-то зави́стников мно́го.