[А не было такого, что раньше запрещали в баню ночью ходить?] [Шепотом:] Я сама́ мо́юсь. Там вро́де э́ти сидя́т… домовы́е. [Смеётся.] [Да?] Коне́чно. Ну када́... вот, вот ра́ньше, я говорю́, как када́ вон, мы в дере́вне, вот в Ожо́гино, бы́ли. Мы вот всегда́ у́тром поку́шали, ве́чером, на сто́лике оставля́ем тако́й вот кусо́чек хле́ба. Как вот… как они́ говоря́т, что домово́й прихо́дит, да всё. Девчо́нки, че́стно сло́во! Я и до́ма, щас вот, в друго́й раз вот забу́ду оста́вить, и вотмне ка́ътся вот хто́-то мне: «А почему́ ты не оста́вила мне хле́ба? Вот почему́ ты мне хле́ба не оста́вила?» Исти́нный Бог, девчо́нки. [Крестится.] И я тепе́рь вот тако́й кусо́чек оставля́ю всё вре́мя на столе́, у́тром встаю́ – то́ко одни́ кро́шечки. [Да?] Да, вот. [А что будет если не оставить?] А… э́то… не скажу́, мои́ хоро́шие, не зна́ю. [А возможно человеку увидеть этого домового?] А ў… я те скажу́, да. Вот он тако́й, зна́ешь, тако́й бе́ленький, небольшо́й. Вот тако́й вот он. Бе́ленький, вот тако́й вот… ну как вот он был… ну приме́рно вот так, как вот, ну я вот… вот тако́й, то́ко поме́ньше, коне́чно, ро́стичком, вот. [Показывает в воздухе рост около 20 см.] [То есть он как человек выглядит?] Да, как челове́к выгля́дывает. А вот… вот день… оди́н раз вот вида́ла, када́, пе́рвого числа́ ию́ня… ию́ля, то есть. Пе́рвого ию… ию́ля его ви́дела. Прихо́дит и мне и говори́т: «А вы же, – гът, – собира́етесь уходи́ть с эт… с э́того до́ма». Я говорю: «Да вы чё? – я говорю, – А хто вам сказал?» – «А вы, мол, мне са́ми говори́ли». Я говорю́: «Да я вро́де с ва́ми и не встреча́лась, я с ва́ми, – говорю́, – и не говори́ла, вы что?» А он говори́т: «Да, И́стинный Бог». Я говорю́: «Да я с ва́ми не говори́ла». А он говори́т: «Нет, вы говори́ли. И я, – говори́т, – посове́тую, – говори́т, – жить вме́сте с ни́ми. Не уходи́те. У вас, – говори́т, – де́вочка ещё есть, – говорит, – ма́ленькая вну́чка, вот, – говори́т, – её вы́растите…» И́стинный Бог, девчо́нки, врать не бу́ду. Вот пе́рвого ию́ля он мне присни́лся и говори́т: «Никуда́ не уходи́те, живи́те». Да мне так и так, говорю́. А он говори́т: «А вы перетерпи́те, – говори́т, – всё, – говори́т, – моли́теся». А я гърю: «Я и так молю́ся», – я говорю́. – «А, – говори́т, – что, – говори́т, – кт… что, – говори́т, – вам, что вот хто де́лает, э́то, – говори́т, – всё, говори́т, им возврати́тся». Я говорю́: «Ну… я зна́ю, – говорю́, – возраща́ется, – я говорю́, – потому́ что, – говорю́, – к моему́ зя́тю здесь то́же оди́н ходи́л? Ходи́л». Я то́же ему́ говорила́, я говорю́: «Же́нька, заче́м ты хо́дишь? – я говорю́, – заче́м ты в семью́ ле́зешь?» – я говорю́. – «А я ничё не де́лаю». Я говорю́: «Как ты не де́лал… е́сли ты не де́лал, – я говорю́, – тебя́ Госпо́дь пок… на… нака́жет». Всё, и наказа́л его́. Всё – у́мер. [А как наказал?] У́мер. [А кто ходил?] Ну оди́н му́жик ходи́л, то́же он со семьёй жи… жил. И вот он всё ходи́л, по-русски́ сказа́ть, наркома́нничали. Ну и мой зять – наркома́н он, по-ру́сски сказа́ть. И, э́то са́мое, я вот ему ско́ко разговори́ла: «Же́нька, не ходи́, не х…» – «А я ничё ему́ не де́лаю». Я говорю́: «Ну е… и ничё не де́лаешь, – я говорю́ – на́ши слёзы отолью́тся». Так оно́ и есть. [А за что наказал?] А вот что ходи́л сюда́. Его́, как по-русски́ сказа́ть, он его́ спа́ивал. А вот заче́м? Вот ещё то́же я расска́жу в… оди́н, здесь вот то́же они́, вот, прие́зжие, там, по э́той у́лице, Вита́лия Гультя́ева, живу́т. Там, не зна́ю, от кра́я второ́й и́ли како́й, и́ли тре́тий дом. Там же двухкварти́рные. То́же говори́ла: «Андре́й, не ходи́. Не е́зди, не приходи́ к нам». – «А я не пью, я ничё не де́лаю». Я говорю́: «Госпо́дь уви́дит и нака́жет». То́же где́-то… «Мечта́», лифт вот, э́то, на… э́то, наАрте… на «Госба́нке-то» [название автобусной остановки] вот «Мечта», c ли́фтом-то, магази́н-то. То́же, там, говори́т, каки́е-то он разгружа́л я́щики, что ли, пуска́л по ле́нте. Как он туда́ наступи́л и́ли как ли, в о́бщем ли… в о́бщем, не зна́ю. По-ру́сски сказа́ть, ёбнулся как-то в ша́хту. Порвала́ся ле́нта. Я говорю́: «Вот так вот, ми́лый мой». Госпо́дь-то ви́дит и нака́зывает, вот. Потому́ что э… ско́лько раз говори́ла: «Не свя́зывайтесь». – «А я не пью». Да ёб, меня́ не каса́ется, что ты не пьёшь, не пьёшь. Не́чего ходи́ть, вот. [А нет правил, что когда переезжаешь, надо домового позвать с собой?] Да. [А как?] А вот ска́жет: «Де́душка домово́й, я вот перее́хала в но́вый дом, хочу́, чтоб вы пришли́, посмотре́ли и освяти́ли са́ми, свои́ми моли́твами». Вот. Я потому́ что зна́ю, вот я говорю́ вам, когда́ он ко мне пришёл и говори́т, что, говори́т, э́то са́мое, «е́сли вы, говори́т, перее́дете в новый дом, вы мне позови́те, я, говори́т, с ва́ми возьму́ кни́жечку таку́ю, у меня́ кни́жечка, говори́т, есть». Я говорю́: «А отку́да у него́ кни́жечка?» Са́м-то телепу́зик, ты-то вот… я тя щас уви́дела, и ты… исчез. У тя кака́я кни́же… кни́жечка-то есть то?» – «Я, – говорит, – вот прие́дете, я, – говорит, – вам прочита́ю, и вы, – говори́т, – бу́дете споко́йно жить». Я… я замёр и не… [Смеётся.] Не знай да́же, чё сказа́ть. [Смеётся.] [Это вам он приснился?] Да-да-да-да-да. Я… я его́ ви́дела, вот, я говорю́, во́зле крова́ти стоя́л, у меня́ спа́льня, и вот во́зле крова́ти стоя́л. Вот тако́й вот он [Показывает рукой рост около 20 сантиметров], небольшо́й, тако́й пу́хленький м… мужичо́к, но́жки то́ненькие у него́. Ну а са́м-то пу́хленький, ру́чки то́же, ну ру́чки изря́дные хоро́шие, так, вро́де, у него́. А но́жки то́ненькие у него́. Ду́маю: «Ё-моё, ты же разва́лишься». [А не говорят, что надо что-то спросить у него?] Да, на́до. А он, е́сли чё ска́жет, его́... его́... его́ мечты́ и сбыва́ются. И́стин Бог, девчо́нки. [Мечты сбываются?] Да, да-да. В приме́р твои́. Ва́ши и́ли мои́, и́ли вот э́то, ва́ши мечты́ сбу́дутся. [Если увидишь?] Да, да-да. Да-да. [А было такое, что кто-то загадывал что-то, и домовой это исполнялось?] Вот, я те скажу́ то́же, вот пе́ред тем, как, м… зна́ешь, моёму отцу́ умере́ть, прихо́дит ко мне домово́й, да. Я вот, зна́ешь, вот его́ не ви́дела, сму́тно так. Он мне говори́т: «У вас в э́том месяцу́ умрёт оте́ц». Я говорю: «Да вы чё?» Он говорит: «Да». Я говорю́: «Да вы что?» – «А, – гърит, – ско́ко ему́ лет?» Я грю: «Девяно́сто два». – «Всё, он свою́, – гът, – жись отжи́л». Я говорю́: «Дак он, – говорю́, – говори́л, что бу́дет до ста лет дожива́ть». – «Нет, я, – говори́т, – ему́ пришёл… я к ему́ приходи́л и говори́л, что вы, – гът, – доживи́те до д… до девяно́сто два го́да доживёте, вы, – гърит, – из жи́зни уйдёте». Да-да. Я… я говорю́: «Да ё-моё…» Я грю́, я говорю́: «А мене́ приме́рно?» Он мене́ не сказа́л. [Смеётся.] [И папе вашему тоже снился?] Я не… зна́ешь, уже́, па́пу своего́ не спра́шивала, ну вот. Я не спра́шивала, потому́ что мы со свои́ми сёстрами бы́ли в разру́ке. [Смеётся.] [А в бане живет другой, или тот же?] Нет, друго́й. [Другой?] Да-да, в ба́не живёт друго́й уже́, вот. [А его так же называют?] То́же та́к же – домово́й, ну… [Они друг с другом не ссорятся?] Да я вро́де бы не зна́ю, я у н… не спра́шивала. [Смеётся.] [Соб.: Интересно.] Да-да… вот так вот, зна́ешь, е́сли встре́тится, гърю, да и вот так… я бы… в друго́й раз, вот, ду́маю, спроси́ть у… Присни́сь ты мне, домово́й, и спроси́ть у тебя́, что как ты, э́то са́мое, ме́жду вс… дво́е же ведь вас, ссо́ритесь ли не ссо́ритесь, вот, как-то на́до бы спроси́ть. [Живут только в доме и в бане?] Да, да-да. То́лько в до́ме и… э́то са́мое вот, и в ба́не. Дом и ба́ня – вот так вот. [А есть какой-нибудь способ с ним говорить?] Он сам придёт, и у вас таки́ мне́ния получа́ются, что вы ему́ чё-то должны́ сказа́ть. И вот у… ваш… у… э́то… да́же, вы, вот вро́де и не ду́маете скать, а вам…. Вам скат: «Дава́й ра… поговори́м c ним», – и́ли он, мож быть, скать: «Дава́йте бы… я с ва́ми поговорю́» и всё… да-да.