[А в лесу еще кто-то живет?] А вот да́же я ск… чё-то, зна́ете, вот я… то́же хто́-то говори́л, что вот в лесу́ есь э́ти, как они… как они́ ж называ́ются-то. Э́хо ли, ка́к ли оно́ называ́ется. В друго́й раз, вот зна́ешь, вот вро́де говори́шь – ничё. А вот так вот в п… в ле́вую или в пра́вую сто́рону повернёшься, так вот чё ска́жешь, и он отклика́ется тебе́. «Что, – гът, – я здесь». Вот, то́же вот, я ско́ко раз то́же замеча́ла, вот када́, мы как-то позапро́ш… нет, го́да три наза́д ходи́ли в лес, тут, за гри… с до́чкой ходи́ли в лес за гриба́… за я́годами ходи́ли, и вот так вот, чё ска́шь, и вот… вро́де ря́дом с ней стои́м, и он… и вот ря́дом уже́ с тобо́й э́хо отклика… отклика́ется: «Я, – гърит, – здесь». Я гърю: «Ма… до́ча, – я грю,– как он слы́шит и ви́дит, – грю – нас, что мы, э́то са́мое…. […] Я грю, э́то са́мое, вообще́… а вот те… вот э́ти вот года́, вот чё… э́то, счас… двухты́сячно деся́того го́да, да? Да. Э́то мы ходи́ли где-то в ты́сячу… в тысячу́… две… в о́шшем, в тре́ьем и́ли в четвёртом, в э́тих вот… года́. А вот щас вот, девчо́нки, я, вот, не слы́шу э́ха. Вот чтоб бы́ло бы, да́же-да́же. В друго́й раз и гро́мко разгова́риваешь, и́ли вот так вот чё.