[А было такое, что когда корову покупаешь, нужно что-то сделать?] Да-да. [А что?] Верёвку на́до. Верёвку поло́жат вот здесь вот у… када́ кали́т… д… дверь открыва́ешь верёвку ло́жишь. Чтоб а… коро́ва п… че́рез верёвку перешла́. [Это когда продаешь?] Да-да. [Или когда покупаешь?] И покупа́ешь так, и продаёшь так. [Какую-то специальную верёвку?] Специа́льную… не специа́льную, ну вот как, вот так э́ту, вот во́дишь её на обрабо́тку, с раб… отрабо́тки ведёшь её, вот э́ту вот. Вот я тебе́ факт то́же покажу́. Вот ны́нче мы то́же коро́ву продава́ли. [Смеётся.] А, э́то, я ушла́ в магази́н за хле́бом, они́ вот прие́хали, я не зна́ю, с како́й дере́вни прие́хали покупа́ть коро́ву у нас. Они́, грят, му́чились полтора́ часа́, чтоб её на маши́ну завести́. Я говорю́, э́то са́мое: «Почему́, – гърю, – меня́-то не дожда́лися?» Я то́ко скажу́, и всё. А вот ещё то́же расскажу́. В Мизо́ново [село в 7 км] то́же покупа́ла коро́ву. Прихожу́, а она́, э́то, и говори́т на меня́: «Ой, да она́ бьётся, да она́ молока́ ма́ло даёт». Я гърю: «А у коро́ве молочко́ на язычке́. Как поко́рмишь, так и поло́паешь». Всё. Ну и всё, она́ ляга́лася, да всё, А они́ её… там у них каки́е-то корму́шка была́, как-то она́ вступи́ла на… там в гвоздь. А она́ гърит: «Вот наступи́ла на гвоздь, вот она́ хрома́ет», да всё. Я грю: «Всё бу́дет нор-ма́ль-но». Всё, и я када́ зашла́ к ней в ста́йку, вот так вот, а она́ вот так стоя́ла. Я как, вот та… от… по хребту́ от головы́ и… до хвоста́ руко́й провела́, всё. Се́ла и дою́. А она́ гърит: «А вы чё-то зна́ете». Я гърю: «Зна́ть не зна́ю». Я говорю́, одно́, что, говорю́: «Сто́й, моя́ хоро́шая», и всё. Да, девчо́нки. Я вот так вот руко́й провела́, я гърю: «Стой, моя хороше́нькая». Про себя́ то́лько, не вслух, никого́. А вот так, про себя́, и всё. [...] И вот э́то са́мое, и всё. Мы то́же, пото́мока я там в дере́вне не нашла́ вон маши́ну, никого́, она́ пото́м говори́т: «Да подём». Десь вот, она́ недалеко́ жила́ от меня́, же́нщина. Она́ у сестры́ покупа́ла. У ней муж пове́сился – то́же пил, наве́рное всё, наве́рно, наркома́нничал – пове́сился. Ей де́ньги на́до бы́ло на по́хороны. Ну, я у неё то́же коро́ву э́ту купи́ла, приве́… мы с не́ю с Мизо́нова сюда́ привели́ в Новоло́кти, помале́ньку. Всё, и что ты ду́маешь, у нас таки́е лю́ди, блин, зави́стные. Вот десь вот у мене́ кра́сный д… кра́сн… кра́сненький дом, кирпичо́м обш… де́ланный, кра́сным кирпичо́м, вот то́же, они́ то́же коро́ву держа́ли, вот. «Вот, мы сто́лько с двух коро́в выно́сим, а она́ с одно́й коро́вы сто́лько молока́ выно́сит». Всё, девчо́нки, как руко́й сняло́. Представля́ете, девчо́нки. Ста́ла с дв\… с тремя́ до́йками, всё. А одно́й вообще́ молока́ не ста́ло. [Это они просто сказали? Даже ничего не сделали?] Да, да. Я гърю: «Да ты́-то выноси́-то хоть ско́лько, мне ско́лько надаёт, я сто́лько и выношу́». Вот. Я гърю, вот мы то́же у одно́й, у же́нщины покупа́ли – здесь то́же хоте́ла же́нщина купи́ть коро́ву. Две ты́сячи – до́рого показа́лось. Я своему́ гърю: «Дава́й ку́пим». Купи́ли мы её, и чё ты ду́маешь? Два́дцать пять ли́тров дава́ла молока́, вот. И то́же та́к же лю́ди возмуща́ются. Но я про́сто вот пото́м сходи́ла… съе́здила в це́рькву, взяла́ свято́й води́чки, и всё – свято́й… води́чка её сбры́згивала, умыва́ла её, води́чку ей дава́ла, и всё. Вот так то́лько отха́живала. А вот так вот, я гърю, лю́ди вообще́ зави́ст… ну ско́ко ты сда… ну сдава́й ты сто́к… да чё, я бу́ду зави́довать? Я не… я зави́довать не бу́ду, всё… ну.