[Ранее речь шла о народных приметах. На вопрос о том, были ли какие-то благоприятные или неблагоприятные дни, отвечает отрицательно. Затем вспоминает:] Ну еди́нственное что, никогда́ – ни в суббо́ту, ни в воскресе́нье – ни шить, ничего́. [Почему?] Никогда́ не разреша́ли. [А что будет, если шить?] Ну, не зна́ю, суббо́та-воскресе́нье всегда́… шить, осо́бенно воскресе́нье – нельзя́. Ни шиить, ни вяза́_ть – ничего́. Я когда́-то вяза́ла, мне никогда́ не разреша́ли. Нельзя́! Бог нака́жет! Всё! [Только то, что с рукоделием связано?] Да! То, что свя́зано с рукоде́лием: гво́зди забива́ть, забо́ры там де́лать. Наприме́р, пе́ред Тро́ицей, пе́ред пра́здником, е́сли вот идёт Гряна́я вот э́то вот неде́ля, ну, в кото́рую… пе́ред Тро́ицей, то нельзя́ ничего́ де́лать: забива́ть, стро… строга́ть, осо́бенно забива́ть забо́р. [Почему?] Када́ забива́ешь забо́р де́лаешь, то говоря́т, что загора́живаешь или́ отгора́живаешь вот… вот э́то вот населённый пункт от дождя́. Пото́м бабу́льки ходи́ли обы́чно на крыни́цу, моли́лись, проси́ли до́ждика. Вот э́то да. И́ли заставля́ли… приходи́ли к хозя́ину, и заставля́ли разбира́ть забо́р.

[Соб: Ого!] Не, дак э́то я серьёзно говорю́. Ли́бо руга́лись на э́того челове́ка, кото́рый в э́тот пра́здник де́лал забо́р, а в воскресе́нье у нас вообще́ нельзя́ ничего́ де́лать. Воскресе́нье счита́ется, не зна́ю почему́. [А как вы сказали называется неделя перед Троицей?] Гряна́я называ́ется, да. Гряна́я. [А что делали в эту неделю?] Ну, име́ется в виду́ тако́го нельзя́: ни забо́ры там де́лать, мастери́ть пода… ни стро́ить дом, там… вот тако́го нельзя́, а чего́ не зна́ю и́менно. [А еще вы сказали криница?] Крыни́ца. [Здесь где-то есть недалеко?] Да, где-то здесь есть в Спирбу́де. А где, я там ни ра́зу не была́, э́то на́до спроси́ть у тех, кто зна́ет. Там по-мо́йму её чи́стили и… э́то са́мое… там и крест стои́т. Есть крини́… [Чистили?] Ну она́… по-мо́йму, она́ вы́копана, понима́ете, ключи́ бьют, ну там вода́ о́чень хоро́шая и замеча́тельная. Э́то у нас в Аза́ричах я зна́ю, где она́ была́, постоя́нно бабу́льки ходи́ли… И бабу́льки са́ми, кста́ти, её чи́стили всегда́. [Только они могли?] Ну я не зна́ю. Нет, почему́… Про́сто… А я не зна́ю почему́. Ну мы всегда́ бе́гали туда́ и за водо́й, вот так попи́ть, о́чень хоро́шая вода́, холо́дная, как лёд. [А что за крест там стоит?] Ну на крини́це всегда́ крест стои́т,я не зна́ю почему́. [Не знаете?] [Отрицательно мычит.] Ну, мо́жет быть э́то ти́па как бо́жья кака́я-то вода́, я не зна́ю. [А что-то вешали на него?] Обяза́тельно рушни́к висе́л, обяза́тельно. [На кресте?] Обяза́тельно. [Кто-то меняет его?] Ну вот бабу́льки всегда́, я зна́ю, у нас э́тим де́лом всегда́ занима́лись. Они́ меня́ли рушни́к – он обяза́тельно был тако́й вот како́й-то вышива́ный, ну краси́вый, так что. [Кто-то вышивал специально?] Ну, ра́ньше ж бы́ло мно́го, де́вочки.