[Ангелы в человеческом виде [см. XIII-3 а, г, д, и], а как выглядит Бог?] Бог то́же в челове́ческом ви́де, он Бо… э́то са́мое, в тако́м, как она́ называ́ется у них? Как она́ у них называ́ется, ве́рхняя оде́жда там? [У священников?] У свяще́нников, как она́ называ́ется? [Ряса?] Вот! Вот они́ та́кже, как в ря́се быва́ют, так… та́к же вот у них. [Но в белой?] Нет, в чёрной, да, в чёрном. [А почему в чёрной?] Ну потому́ что везде́ в чёрном! Везде́, девчо́нки, везде́! Вот и в це́рькву-то прихо́дишь, он же не в бе́лом, ни в како́м, а в чёрном. [Это именно Бог так выглядит?] Да. [А лицо какое?] А лицо́ у него́-то, зна́ете, девчо́нки, у… у него́ како́е-то бы́ло, зна́ете, продолгова́тенькое тако́е лицо́ у Бо́га, вот. [И он в таком обличье всегда?] Да, всегда́ он, в одно́м обли́чье он. [А на каком языке говорит?] Ну, как мы разгова́риваем. Все, все говоря́т, девчо́нки, все, все говоря́т так, ну. Хоть… вот бы… да́же вот, ну, пра́вильно, э́ти не́мцы они… не́мцы тут [потомки переселенных поволжских немцев]! Я… я ещё вам, ещё раз скажу́. Здесь я то́же ходи́ла в э́ту, как её, це́рьковь, как она́ называ́ется, католи́ческая. Ну там уже́, как сказа́ть, там всё… Бог-то, они́ говоря́т, один\, а кре́стят они́ все по-друго́му, вот. А я пото́м здесь то́же разгова́риваю, они́ говоря́т: «А заче́м ты? Е́сли у тебя́ одна́ ве́ра есть, а поче… заче́м ты втору́ю ве́ру берёшь?» Я говорю́: «Ну, не зна́ю, – я говорю́, – чё-то, э́то са́мое, хоте́ла поменя́ть». Ну о… они́ мне говоря́т, ну там, мне знако́мые то́же говоря́т: «Ты ду́ра!». И всё, и бо́льше ничё. [А вторая вера – в каком смысле?] Да про́сто я так хоте́ла, ну и всё, пото́м я с вну́ком-то е́здила в э́ту католи́ческую це́рькву, ну я его́, пра́вда там… пока… покрести́ла в католи́ческой це́рькви, то-сё. А он пото́м и грит… чё он – жени́лся, всё, перекрести́лся з… [Вы по-католически покрестились?] Да. Вот. [Бог один, а вера другая – в чем она другая?] Да, мне ка́жется, та́к же! Потому́ что я когда́ как ходи́ла, говорю́, в католи́ческую, они все́-то говори́ли: «Бог оди́н». Что у правосла́вных, что в католи́ческих – Бог оди́н, вот и всё. Та́кже, та́кже оде́ты вон, э́то, ну, свяще́нник, всё в э́той католи́ческой це́рькви, ну. [Было время, когда Бог по земле ходил?] Ну я, девчо́нки, я… сказа́ть вам то́же не могу́ э́того, не могу́ сказа́ть, вот. [Есть ли дни, когда Христос по земле ходит?] Ну, го… э́то, девчо́нки, говоря́т, но я не зна́ю, ми́лые мои́ хоро́шие, сол… не зна́ю, зай, девчо́нки, вот. [Вы говорите, Бог говорит по-нашему, а что, если человек не говорит по-нашему?] Нет, он… наш Бог – он вот по-на́шему говори́т, а вот в др… как сказа́ть, в други́х стра́нах он по-сво́ему говори́т. [Но Бог тот же, просто говорит по-другому?] Да, Бог тот же, ба́тюшка, по-ру́сски сказа́ть, тот же, а на друго́м языке́ говори́т. [Кто-то ему помогает?] Ну, там они́ же… он же ведь не оди́н свяще́нник, их же два. Потому́ что я вот когда́ в э́той це́рькви, в э́той, ну вот, на Аванга́рде, там два, ну как, оди́н помо́щник его́, а э́тот гла́вный, он, зна́чит, впереди́ стои́т, а э́тот, так вот, сбо́ку стоя́л. [Это священник?] Да-да, свяще́нник. Ба́тюшка сам впере́ди, а он [нрзб. - 01:04:39,619], тако́й сбо́ку ему́ стоя́л. [То есть Богу тоже кто-то помогает?] Коне́чно, девчо́нки! Никто́ ни оди́н не быва́ет. Все ря́дом, везде́ с ним челове́к, вот.