[А не было такого, что скрывали, что женщина беременна, что роды скоро?] Бы́ло. Бы́ло. Коне́чно, скрыва́ли. [Чтобы не сглазили?] Наве́рное, боя́лись. Во, Мари́я Серге́евна наша, Драгуно́ва! Я говорю: «Маш, чё э́то у тебя́ живо́т растёт?» – «Да ну, Мари́я Алекса́ндровна, э́то я нае́лась». – «Маш, чё-то у тебя́ уже́ на нос ползёт живо́т-то!» Ну есте́ственно, я понима́ла, что э́то как бы неприя́тно, да. Что неприя́тное, а пото́м, говори́т, коне́чно, э́то… Э́то пото́м уже́ мы с ней смея́лись, я говорю́: «Ма́нька Серге́евна…» Она́: «Ну я, – грит, – боя́лась, я так боя́лась!» Ну ла́дно, боя́лась так боя́лась. [Боялась, что с ребёнком что-то случится?] Ну да. Мо́жет быть, кака́я-то была́ ещё исто́рия до э́того у неё… там своя́. [Драгунова Мария Сергеевна, да?] Ну молода́я дев… ну. Учительница – той… тре́тью, де́вочку родила́. Не хоте́ла, чтоб мы гов… э́то, чтоб мы зна́ли, допу́стим. […] [А она в роддоме родила?] Да, да, да. Тако́го не́ было вот, что́бы у нас рожа́ли в дере́вне, вот я не слы́шала. Лю́дка Лам у нас родила́. То́же девчо́нки смея́лись. Молода́я де́вушка, ей три́дцать лет. Ну как, же́нщина молода́я, да? «Ой, чё-то я рожаю!» – вот так вот вста́ла в косяки́ [раскидывает руки в стороны], вот так вот в дверны́е, но́ги поста́вила: «Ой, чё-то у меня́ живо́т боли́т!» Её свекро́вка уви́дела, говори́т: «Бы́стро!» Всё, и она́ вот до́ма родила́. То́лько легла́, и… […] [Там просто не успели её довезти или она не хотела?] Ну не успе́ли, она́ бы́стро родила́ до́ма де́вку, и всё, и пото́м уже́ врачи́ прие́хали, на ско́рой увезли́ её. [А знахарка, повитуха не приходила?] Не́-а. Ну, там свекро́вка. Там, кста́ти, ба́бка была́. Своя́ ба́бка, свекро́вка, наве́рно. Мо́жет, они́ чё-то де́лали [вздыхает]. Они́ таки́е то́же. Пока́ не допнёшь, дак…